Архив новостей сайта

Каменные надолбы, обмотанные колючей проволокой и окружённые минными полями (будем думать, к настоящему времени всё уже разминировано и безопасно), служили противопехотными и противотанковыми заграждениями, а дороги и просеки дополнительно прикрывали ДОТы и ДЗОТы общим счётом порядка нескольких сотен. Линия Маннергейма прорывалась советскими войсками дважды: впервые — под конец Советско-финской (Зимней) войны 1939—1940 гг. (точнее, именно вскоре после прорыва Финляндия капитулировала), и второй раз в июне 1944, в ходе операции по освобождению Ленинградской области. После завершения военных действий оборонительные сооружения Линии Маннергейма в основной своей массе были демонтированы, большинство огневых точек взорвали (ну, какие смогли ), так что нынешним туристам и любителям военной истории осталось лишь несколько самых крепких ДОТов (может, как-нибудь мы их поищем) да «каменные зубы», торчащие в лесу.

Минут чере 10 после Приозёрска по сторонам дороги начали вырастать гранитные выходы: сперва невысокие, а потом всё выше и массивнее... А потом навигатор показал нам пробку. Я пошутила, что впереди тотальный шмон на границе Ленинградской области и Карелии... Почти угадала. Шмон не шмон, но на КПП у посёлка Берёзово останавливали едущих в Карелию всех поголовно. Проверяли документы. Пара легковушек даже стояла на обочине, должно быть, для подробного изучения. А у нас состоялся с ДПСником примечательный диалог:
— Добрый день. Такой-то Такойтович... Куда едете?
— В Карелию.
— Вы уже в Карелии.
— В Сортавалу.
— Рускеала?
— Ага.
Пауза. Так и не взглянув на документы:
— Проезжайте.
Пароль — отзыв, однако!

  

Ну вот мы и в Карелии. Всё больше на указателях встречается финских названий. Река Асиланйоки, налево Хийтола, направо Куркиеки, налево Элисенваара, направо Лумиваара... А вперёд — Петрозаводск! По пути, возле посёлка Ихала, мы свернули в сторону, чтобы посетить одно очень интересное место, но о нём чуть позже...

Трасса «Сортавала» меж поросших лесом гранитных массивов реально великолепна! Из-за поворотов дороги появляются всё более эффектные скалы, которые я фоткаю через лобовое стекло, а у некоторых даже останавливаемся, чтобы разглядеть получше. И практически на каждом скальном массиве в изобилии сложены каменные пирамидки-туры. Такое впечатление, что каждый проезжающий считает своим долгом поставить у трассы пирамидку из камней.

  
  

Кстати, не все скалы — гранит. Встречается ещё что-то типа плотно спрессованного металлического (пачкающего руки ржавчиной) порошка и слюды с землёй, небольшие и не слишком толстые обломки которого можно раскрошить пальцами.

  

Проехали через город Лахденпохья, пополнили свою фотокопилку необычных названий (ну правда же, для тех, кто всю жизнь прожил в Подмосковье, непривычны финские топонимы), ну и к шести вечера прибыли-таки в Сортавалу. Кстати... ВСЕ финские слова имеют ударение на первом слоге (кроме составных, в них будет два ударения). И технически Сортавала, Рускеала, Лахденпохья и т.п. должны тоже произноситься с ударением на первый слог. Но фактически эти многосложные названия, став привычными для русского языка, стали произноситься как удобнее — с ударением на третий слог. Можно утверждать, что в настоящее время возможны оба варианта ударения. И да, предупреждая холивар между теми, кто считает, что финские топонимы не склоняются (т.е. говорят: «я живу в Сортавала»), и теми, кто легко и непринуждённо эти названия склоняет, справочная служба gramota.ru совместно со словарём географических названий (в частности, страница 477) утверждает, что широко известные и давно освоенные в русском языке топонимы, оканчивающиеся на -а, -я, типа Осака, Хиросима, Калькутта, Севилья, Картахена, Анталья, Юрмала, Филадельфия, Колумбия, Женева, Флоренция, Канберра, Сортавала, Лахденпохья и великое множество других, исправно изменяются по падежам по 1 склонению.

  
  

И не доходя Хижины отшельника повстречали первого местного обитателя. Белки в парке Монрепо практически ручные: безошибочно отзываются на шорох пакета, подходят совсем близко и бесстрашно берут с ладони орешки и семечки, а то могут и на плечо запрыгнуть. Прошлой осенью мы видели в парке плакат с призывом не кормить белок... А к лету (возможно, после визита негодующих делегатов от беличьего профсоюза ) плакат сменился на новый, с перечислением, чем можно белок угощать, а чем категорически не стоит.

  
  

После «Края света» начинается первозданная природа. Ну не совсем дикая, конечно, тропинки отчётливо читаются, да и пометки на деревьях имеются, чтобы не заблудиться, но утоптанных гравийных дорожек или ровных деревянных мостков экомаршрут не предусматривает: под ногами переплетения корней, опавшая хвоя, а по сторонам — живописные, поросшие мхом валуны.

  
  
  

Через некоторое время мы поравнялись с группой народа, увлечённо снимающей что-то на телефоны в позе на карачках. Ну как «что-то»! Белку, разумеется! На этот раз юркая рыжая зверюшка подбегала к туристам по земле, ловко прыгая с камня на камень, а угощение не ела, а, набрав по одному-два ореха за щёки, относила в сторону и прятала, закапывая в мох. Фундук у нас был без скорлупы (чтобы и самим пожевать в дороге), так что не исключено, что часть беличьих запасов попробует прорасти.

  
  

Валуны, мох, сосны и ёлки, поспевшая черника... Ещё одна скальная гряда, оборудованная деревянными лестницами. Где-то внизу под скалой плещется залив. Ещё валуны. Ну да, ради этих видов мы сюда и пришли.

  

  
  

Поднявшись на очередную скальную гряду в точке, которая, не мудрствуя лукаво, так и озаглавлена: «Подъём на скалы», мы добрались до створного знака Сайменского канала и маяка. Если честно, что один, что другой — это две невнятные трубы, огороженные колючей проволокой, практически не видные из-за деревьев. В общем, сфоткать так, чтобы понравилось, не вышло, ну и ладно. Внизу на берегу есть ещё кое-что интересное...

  
  

Возле Подъёма на скалы выступает в воды бухты Защитной старый гранитный причал. Когда-то с него отправлялся паром на соседний остров Былинный (раньше он носил финское название Саммонсаари). В XIX веке на острове располагались целых три виллы, да и сам остров был частной собственностью. Ну и с этого причала туда попадали жители. К настоящему времени от построек ничего не сохранилось, а сам остров Былинный является частью музея-заповедника Монрепо и закрыт для посещения. Впрочем, туда регулярно пристают лодки, а то и вплавь кто-нибудь с этого берега добирается. Вообще старый причал — популярное место отдыха всех, кто до него наконец-то дошёл. Мы тоже с удовольствием посидели на нагретых солнцем камнях, перевели дух и двинулись в обратный путь. На следующий день нас ждала неизвестность. Встречай, Карелия!

  
  

Поселились мы на этот раз, можно сказать, на другом конце города — у ЦПКиО им. Калинина. Но гулять ходили всё равно в Старый город.

  
  
  

Леса с башни Олафа уже убрали, но реставрация продолжалась, так что башня для посетителей была по-прежнему закрыта. Зато возле Центрального рынка расположились киношники: суетился персонал, стояли фургоны, грузовики и большие палатки, где актёры отдыхали, переодевались и гримировались, иногда навстречу попадались персонажи в костюмах времён Петра I... Прикольно! Мы закупились вкусными выборгскими кренделями (оказывается, их можно достать только в Старом городе, в обычные продуктовые магазины, как нам рассказала квартирная хозяйка, крендельки не завозят); сделали «открыточное фото» Часовой башни сквозь пролом в стене бывшего Старого кафедрального собора (руины огорожены металлическим забором, так в стратегических местах прутья забора заботливо разогнуты, чтобы можно было просунуть объектив ); полюбовались видом на Выборгский замок с обзорной площадки в парке Петра I... А в том самом парке им. Калинина, возле которого сняли квартиру, обнаружили и немного поизучали Восточно-Выборгские укрепления.

  
  
  

Восточно-Выборгские укрепления — остатки комплекса фортификационно-оборонительных сооружений на Батарейной и Интендантской горах Выборга, возводившихся в 1863—1870 гг. План крепости составил русский военный инженер генерал Э.И. Тотлебен (кстати, Тотлебеном после Крымской войны была построена и крепость Керчь в Крыму, на южной оконечности Керченской бухты. Крепость неплохо сохранилась, её центральный форт был назван Тотлебен). Как сообщает информационный плакат, строительство выборгских укреплений в общем и целом продолжалось более 10 лет и обошлось российской казне более чем в миллион рублей. В 1892 году в Восточно-Выборгской крепости размещалось 179 орудий. В 1905 г. со стороны городской застройки была сооружена декоративная зубчатая стена из кирпича.
Восточно-Выборгские укрепления пережили Гражданскую войну в Финляндии, взрывы боеприпасов царского правительства и наступление Красной армии во время Советско-финской (Зимней) войны 1939—1940 гг. В наше время территория Восточно-Выборгских укреплений является границей между исторической и современной застройкой Выборга. В парке им. Калинина, разбитом на Батарейной горе, сохранились оборонительные валы, редуты, рвы и участки кирпичной стены. Конечно, оно всё в весьма неухоженном, заросшем, разрисованном и замусоренном состоянии, но есть надежда, что уж коли смогли постройки выдержать реальные войны, взрывы и пожары, то, может, и дальше продержатся. Тем более что с марта 2022 года Восточно-Выборгские укрепления объявлены объектом культурного наследия федерального значения.

  
  
  

И разумеется, мы снова пошли гулять в парк Монрепо, тем более что у нас там с прошлого года экомаршрут до конца не пройден. Но об этом в следующей серии...

А в прошедшие выходные мы катались по Рязанской области и завернули к «Рыбацкой деревне». До сих пор мы видели этот гостиничный комплекс только в разлив — окружённым водами вышедшей из берегов Оки с притоками и старицами. В это время к «Рыбацкой деревне» не подойти, только подплыть можно. Ну и вот наконец наведались туда посуху. Небо начало затягивать обширное облачное «одеяло», но мы успели погулять по территории, пока солнце не скрылось. Пофоткали вблизи маяк. За 300 р. можно подняться наверх, на обзорную площадку, но мы в этот раз не стали.