|
|
|
Орехово-Зуево — Краевестник
Английский след в истории Орехово-Зуева
До середины 19 века в Англии существовал запрет на вывоз современного текстильного оборудования за границу. После его снятия Морозовы, расширяя свою империю, не скупились, покупали английское оборудование и нанимали английских специалистов для его обслуживания. Об англичанах, проживавших в Орехово-Зуево в конце XIX — начале XX веков, рассказывает известный краевед А.Бирюкова.
В.П. Машковцев «Слобода в ста
лицах», изд. 2017 г.В книге В.П. Машковцева «Слобода в ста лицах» можно увидеть несколько открыток (открытых писем) с фотографиями англичан, работавших на фабриках Викула Морозова и живших в местечке Никольском Покровского уезда Владимирской губернии (ныне — город Орехово-Зуево). Англичане поодиночке, семьями, с друзьями сфотографированы на фоне их домов. Есть открытки с видами англичанина с породистым жеребцом, англичанина на прогулке в лесу в санках, впряжённых в лошадь, собак, которых выгуливают русские в форме казаков и др., есть даже фото катания в лодках по Клязьме с надписью: «Orechovo yachting Club 1908». Все эти письма принадлежат семье Олдфилд. По моему мнению, это тот Э. Олдфилд, который неоднократно выступал рефери на междугородних футбольных матчах.
Рассматривая открытки, мне подумалось, а сколько всего англичан работало на морозовских фабриках в Никольском? Почему они здесь появились? Попробую ответить на этот вопрос, воспользовавшись архивными материалами, что собрала.
Англичане в местечке Никольском. | 
Англичане в местечке Никольском. |
Ещё в 1847–48 годах, когда Савва Васильевич Морозов открыл бумагопрядильную фабрику с механической ткацкой фабрикой (БПФ №1 в советское время и корпус напротив неё по улице Ленина) в Никольском, все машины и аппараты к ней, равно как и приводы, были закуплены в Англии. Именно для наладки и обслуживания этих машин и были наняты на работу первые англичане. Об их числе упоминается в статье губернского механика Владимирской области И.Е. Несытова в «Журнале мануфактур и торговли» в 1854 году: директор Штикросс и еще 6 англичан, каждый из которых заведовал отдельной частью фабрики. Жили они вблизи фабрики: напротив неё стоял каменный двухэтажный дом директора и дом тоже каменный для мастеров. Позже на этой же улице (ныне улице Моисеенко) были построены и несколько деревянных флигелей (дома) для английских специалистов. Эта улица, согласно документам Владимирского суда над участниками Морозовской стачки, в 1885 году ещё называлась Английской в память об англичанах здесь живших. Итак, одна цифр названа — 7.
Английские улицы на плане города 1925 г.Ткацким производством на Руси занимались издавна, поэтому для ткацких фабрик иностранных специалистов ни С.В. Морозов, ни его сын Е.С. Морозов не приглашали — сами справлялись с местными умельцами. А вот прядильные машины для русских были внове, поэтому и были нужны специалисты-англичане.
Чтобы не зависеть от иностранных специалистов, ещё Т.С. Морозов открыл при фабрике собственные ремесленные классы, которыми руководил А.А. Назаров. Не случайно Савва Тимофеевич Морозов был так заинтересован в открытии Московского прядильно-ткацкого училища при Обществе содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности, которое открылось в 1898 году. Более того, С.Т. Морозов в 1903 году поручил известному архитектору А.А. Галецкому разработать проект строительства среднетехнического училища в Никольском. Нужны были отечественные специалисты.
Последней каплей, которая переполнила чашу присутствия англичан на этой мануфактуре, были, вероятнее всего, происшествия, связанные с английским директором Риггом в 1863-1865 годах. Приведу выдержки из объяснений исполняющего должность Покровского уездного исправника Прокудина-Горского. Торговый дом «С.В. Морозов с сыновьями» написал несколько жалоб Владимирскому Губернатору и другие губернские учреждения на действия полиции по водворению порядка на фабрике в 1863 году, обвиняя полицию в том, что в результате их действий количество беспорядков на фабрике увеличилось. Прокудин-Горский пишет: «Поводом к беспорядкам 1863 года служили не действия полиции, а то, что директор-иностранец Ригг позволял себе вопреки закона и правил устава фабрики делать рабочим различные притеснения, ведущие к разорению рабочего народа и к явным выгодам хозяина.
Притеснения были следующие: несоблюдение в точности условий найма рабочих, самопроизвольное штрафование их за незначительные ссоры между собой, сажание под арест в камеру с железною решёткой… Ригг взял себе в привычку делать иногда расправу своими собственными руками… Рабочие неоднократно жаловались, что когда они являются к Риггу, чтобы заявить о своих нуждах или по каким-либо уважительным причинам требуют расчёта, Ригг приходит в азарт и велит сторожам гнать по шеям вон из Конторы, не выслушав, в чём заключаются их просьбы. Сторожа исполняют приказание, нередко пуская в ход палки, ременные плетки и др.…
Около ста человек пострадали в августе 1863 года от действий Ригга, как морально, так и физически…
Доказательством дерзкого обращения иностранца Ригга было… явление в полицию окровавленного рабочего с жалобой на директора, который приказал сторожам толкать его из Конторы. Эти толчки были так сильны, что он головой ударился о стеклянную дверь, и, будучи окровавлен, был освидетельствован врачом…. Уже по одному этому примеру можно судить об обращении директора с рабочими… Видя подобное противозаконное положение, полиция не могла остаться равнодушною…»
Разбор по этому делу между Т.С. Морозовым и полицией длился до 1869 года. Деньги решили дело. Губернский секретарь Л.В. Цветаев, раскрывший всю незаконную деятельность как хозяев, так и Ригга, был отстранён от должности.
Однако, к 1870 году на мануфактуре С.В. Морозова англичан уже не было, все инженеры были русские, окончившие Императорское Московское Техническое Училище (ИМТУ, а ныне — Бауманка).
На мануфактуре «Викула Морозова с сыновьями» англичане появляются позже. Прядильное производство там было открыто весной 1883 года. Машины также были закуплены в Англии. Первые сведения об английских специалистах пока найдены на дату 11 марта 1885 года. В книжке Процентного счёта Якова Васильевича (Джеймса) Чарнока на эту дату записано: «получено на вклад для приращения из 6% годовых 600 руб.». Неизвестно, работали ли с ним другие иностранные специалисты в то время или нет.
Итак, Чарноки появились в Никольском в 1883–1885 годах. Кто же такие эти Чарноки?
Первый из Чарноков, отец большого семейства, состоявшего из шести сыновей и дочери, обосновался в России ещё в середине XIX века и работал директором хлопчатобумажной фабрики у текстильного магната Н.Н. Коншина в Серпухове. Его дети, родившиеся в России, хорошо знали русский язык, а также местные обычаи и нравы. Сыновья получили текстильное образование в Англии, возвратились в Россию, где продолжили семейную профессиональную традицию. Кто-то работал в Серпухове, кто-то в Никольском (Орехово-Зуево).
Выше упомянутый Джеймс Чарнок — предположительно, либо брат, либо сын первого Чарнока. В деле о его духовном завещании в Центральном государственном архиве Москвы названа его должность — помощник директора бумагопрядильной, крутильной и ниточной фабрик. Был женат на Ольге Васильевне Метц (немка), имел приёмную дочь Сарру Дженни Чарнок, урожденную Гринвуд.
Дж. Чарнок умер 16 мая 1899 года, свидетельство о смерти было выдано Великобританской церковью В. Андрея в Москве. Можно считать, что умер он, находясь на службе в Товариществе мануфактур «Викула Морозова с сыновьями» в местечке Никольском. Алексей и Иван Викуловичи Морозовы дали справку в Казённую палату, что после умершего Джеймса Чарнока у Товарищества остался принадлежащий ему капитал 88586р. 62к., проценты на эту сумму по 16.05.1899 года 2674р. 03к. и причитаемое ему вознаграждение по день смерти (жалованье) 5133р.34к. Кроме этого, у умершего было 10 паев Товарищества по 1000 руб., всего 10000 руб. с дивидендом, который определится по окончании операционного года.
Согласно духовного завещания 2/3 дохода со всех %% бумаг и паёв получала жена, а 1/3 — приёмная дочь. Этот доход выплачивался им Товариществом вплоть по 1918 год.
Из духовного завещания становятся известными имена его родных братьев, сестры и их детей: Клементий Васильевич, Василий Васильевич, Джон Чарнок, Эдуард Чарнок, Сарра Дженни Бонд, Сусанна Гринвуд, Екатерина Тёрнер. Если теперь мы вспомним имена футболистов, выступавших за команду «Клуб-Спорт» В. Морозова, то поймём, что неважно где они жили, но при необходимости все родственники собирались под одно знамя (Чарнок, Гринвуд, Бонд).
Гарри Горсфилд ЧарнокСледующим в Никольском появляется Гарри Горсфилд Чарнок (возможно, сын Василия Васильевича, исходя из взятого имени-отчества Андрей Васильевич, но не факт). Сохранился договор Товарищества с ним от 15 февраля 1902 года. «Я, Чарнок, поступаю на службу к означенному Товариществу в качестве директора бумагопрядильной фабрики с 1 июня с.г. впредь на 4 года… и обязываюсь вырабатывать пряжу всяких номеров и сортов…, распоряжаясь всем до означенной фабрики относящимся, оберегая во всем интересы Товарищества и ответствуя за все упущения, могущие произойти по моей вине. До истечения срока мне, Чарноку, должности своей не оставлять, а Товариществу при хорошей службе меня не увольнять. Жалованье… Товарищество платит по 15000 руб. в год…, причём квартиру и отопление для оной и двух лошадей для разъездов даёт мне Товарищество…» (подписан Чарноком, Иваном и Елисеем Морозовыми). Как видите, рушится миф, что англичанам Товарищество должно было чуть ли не особых сортов табак, вина и прочее доставлять.
Договор с Чарноком по истечении срока заключался вновь на тех же условиях. В 1909 году в договор включен пункт о заведовании им ещё крутильным и ниточным отделами, хотя непосредственное производство работ поручается ниточному мастеру (в этом году выстроен новый крутильно-ниточный корпус, что и ныне стоит на улице Бабушкина у железнодорожной линии). В 1911 году Гарри Горсфилду Чарноку дали доверенность не только на управление фабрикой, но и на наём и увольнение рабочих (подписали Иван Морозов и Иван Поляков), чего раньше он делать не мог.
В 1915 году договор заключили на 12 лет: с 1 июня 1915 года по 1 июня 1927 года и увеличили жалованье до 18000 руб., а также разрешили, кроме квартиры и лошадей, содержать дворника за счёт Правления. В июне 1917 года Правление решило сверх жалованья предоставить ему вознаграждение в 3000 руб. ежегодно и дополнительно доплачивать 5000 руб. за каждый год, т.е. в 1917 году Чарноку причиталось 26 тысяч руб. (подписал директор Правления Воронов). В 1918 году взамен выдаваемой ему курсовой разницы в валюте ему «ввиду существующей дороговизны» стали выплачивать еще 50% к этой сумме.
Летом–осенью 1918 года Комиссия по обследованию морозовских фабрик очень низко оценила производственную и управленческую деятельность Гарри Горсфилда Чарнока (кстати, на мой взгляд — предвзято) и освободилась от его услуг. Гарри этого ожидал.
События в России в 1917 году очень обеспокоили его. Он беспокоится о своем доме, домашней обстановке. Отправляет в Правление опись своего почти антикварного имущества: мебель красного дерева, шёлковые шторы, занавески, драпировки, лампы и пр., кабинетная мебель, медные принадлежности для двух каминов, гостиная мебель из красного дерева с мозаичной работой, библиотека и др. С.Н. Свешников пишет ему, успокаивая, что в случае порчи или гибели домашней обстановки, оценённой по описи в 43000 рублей, считая 10 фунтов стерлингов за 350 рублей, вследствие народных волнений, насилия или беспорядков, Товарищество гарантирует уплату стоимости убытков по действительной стоимости валюты.
Не знаю, как насчёт выплаты убытков — была она или нет, но 30 октября 1918 года Исполком Орехово-Зуевского горсовета вынес решение о конфискации имущества Чарнок: скот — в экономический отдел, посуду — в отдел социального обеспечения, картины и прочие художественные произведения — в отдел народного образования, всю обстановку — в жилотдел.
Гарри Горсфилд Чарнок бессменно с 1910 по 1918 год был Президентом «Клуба-Спорт» Товарищества мануфактур «Викула Морозова с сыновьями» в местечке Никольском. Славой третьей футбольной столицы город Орехово-Зуево пользуется благодаря его деятельности на футбольной ниве.
Яков Клементьевич (Джеймс)
ЧарнокДругой Чарнок — Яков Клементьевич (Джеймс), возможно сын вышеупомянутого Клементия Васильевича, но тоже не факт, появился в Никольском чуть позже Гарри Горсфилда. В архиве имеется Договор с Джеймсом Чарноком 1910 года, где он нанимается на работу помощником директора бумагопрядильной и крутильно-ниточной фабрик. Жалованье ему полагалось 5400 руб. в первый год, 5700 руб. во второй, в третий — 6000 руб. Исходя из того, что были случаи, когда Морозовы нанимали служащих по словесной договоренности, можно считать, что и в случае с Я.К. Чарноком так было, а на самом деле он приступил к работе в 1906 году, ибо в протоколе Комиссии по обследованию морозовских фабрик 1918 года он упоминает о двенадцатилетнем сроке службы на фабрике. Джеймс Чарнок также не угодил Комиссии и был уволен в 1918 году вместе с директором БПФ.
Джеймс (Яков Клементьевич) Чарнок известен как капитан футбольной команды КСО («Морозовцы»), 4 года выигрывавшей кубок Р. Фульда. Он же был инициатором, создателем, а потом и председателем Орехово-Зуевской футбольной лиги.
Команда К.С.О. «Морозовцы». Во втором ряду третий
слева — Уильям (Василий Васильевич) Чарнок,
в центре — Яков Чарнок, шестой слева — Эдуард
ЧарнокТретий никольский Чарнок — Уильям (Василий Васильевич) работал механиком на котельном оборудовании. Более всего в Никольском и московской футбольной лиге его знали, как лучшего нападающего футбольной команды «Морозовцев»: «рыжий Вилли», как его называли болельщики, забил в ворота противников самое большое количество мячей.
Все другие Чарноки (Клемент, Эдуард или Эдвард) жили и работали в Серпухове, но часто выступали в команде КСО («Морозовцы») в первых междугородних матчах.
Кроме уже упоминавшегося Олдфилда, можно назвать живших здесь же в Никольском и упоминающихся в протоколах «Клуб-Спорт» А.А. Гейза, Ф.Ф. Бельшо. В 1918 году на Викуловской мануфактуре Морозовых работало четверо англичан: кроме Гарри и Джеймса Чарноков еще работали Р.В. Кокрофт и З.Е. Эллиот.
Англичане с викуловской фабрики жили уже на другой Англичанской улице (как она названа на Плане города 1925 года) в районе Крутого (ныне этой улицы нет).
Следует помнить, что, когда мы говорим об англичанах в Орехово-Зуеве, не нужно думать о том, что их было много: 8-10 человек, возможно и меньше в разные годы. Поэтому и команду они создавали с русскими служащими, а сами могли только перекидываться мячом на дворе хлопкового склада или дровяном складе, как наши мальчишки во дворах. Организаторы футбола в Никольском — англичане, а исполнители, игроки — наши, русские.
|
|
|
